Пространственные представления являют собой сложную матричную структуру психики, изучение которой предполагает обращение к разным видам деятельности человека. Непосредственный пространственный гнозис и праксис, соматогнозис, рисунок, трансформации и перемещения мысленного образа требуют скрупулезной оценки, факторного анализа, экспериментального и теоретического осмысления. Это обусловлено тем, что пространственные представления играют определяющую роль в становлении рефлексивных структур сознания. Они дебютируют в онтогенезе одними из первых, то есть являются базовыми по происхождению; одними из первых они "стареют". Любая форма дизонтогенеза, как показывает опыт, в первую очередь характеризуется тем или иным типом дефицитарности этих процессов.
Правильная квалификация и своевременное формирование у ребенка пространственных представлений - одно из важнейших условий повышения его достижений.
Первым шагом должна стать маркировка левой руки ребенка. На нее можно надеть часы, браслет, колокольчик, красную тряпочку, Таким образом вы даете ребенку прекрасную опору для дальнейших манипуляций с внешним пространством - ведь оно строится вначале от его собственного тела, а уж потом превращается в абстрагированные пространственные представления. Теперь он знает, что "слева" - это "там, где красная тряпка". На это знание можно нанизывать обширный репертуар сведений о внешнем мире.
Для примера: читать, писать, рассматривать комиксы всегда (!) следует от "красной тряпки"; буква "Я" или цифра "9" головкой повернуты к "красной тряпке", а "К" или "6" от нее отворачиваются. При арифметических действиях в столбик вычитание, сложение, умножение направляются к "красной тряпке", а деление - от нее.
Но ведь есть еще и верх-низ. Следовательно, верх - это голова, потолок, небо, солнце, Северный полюс и Северный Ледовитый океан на глобусе. Низ - ноги, пол, земля, Южный полюс, Антарктида. Продолжая и дополняя приведенные выше примеры: буква "Ц" стоит на хвостике, как на ножке, а у буквы "Б" на голове хвостик; то же соответственно с цифрами "9" и "6". При письме, счете, чтении мы от Северного полюса движемся к Антарктиде.
Следующий крайне важный момент: ни в коем случае не пытаться абстрагировать внешнее пространство, объясняя что-либо ребенку. Он все должен пощупать, прочувствовать своим телом, руками.
Эта необходимость обусловлена тем, что объективно существуют как минимум три вида пространственных представлений. Главным, базовым для всех пространственно-временных психических манипуляций является наше внутреннее пространство, пространство нашего тела, обозначаемое в нейропсихологии как соматогнозис, схема и образ тела.
Схема тела, начиная с нашего "темного мышечного чувства", задана нам генетически. Именно эта заданность организует в процессе развития интеграцию всех внутренних и внешних ощущений в единый образ "Я есмь!". Онтогенез соматогнозиса происходит за счет:
а) болевых и аналогичных им дискомфортных состояний; действительно, откуда мы в чувственном плане можем знать о существовании у нас горла, живота или сердца, пока таковые не заболят? В том числе именно поэтому один из нелицеприятных онтогенетических законов гласит: "Развития без боли не бывает";
б) взаимодействий, разнообразных ощущений, возникающих вследствие соприкосновения с окружающим миром (горячая-холодная вода, ощущение парения на качелях, перец или клубника во рту, жалящая крапива, бархатное море, ласковое солнышко, запах сена и нелюбимой каши и т.д.);
в) разнообразных комфортных и дискомфортных контактов, чувственных соприкосновений с другими людьми (точнее, их телами): добрая или рассерженная мама, массажист, драка в песочнице, учительница, успокаивающе погладившая по плечу, сексуальные контакты разного уровня и т.п.;
г) собственной двигательной активности, каковая предоставляет нам самые разные и богатые ощущения, становящиеся наряду с вышеперечисленным основой нашего самоосознания. Быстро-медленно, с усилием, свободно, "как будто по болоту иду", "правая рука не ведает, что творит левая" - все эти метафоры, которые мы применяем ежедневно для описания нашего состояния, изначально пережиты, прочувствованы нами именно в нашей собственной двигательной (сенсомоторной) активности.
После этого краткого перечня становится очевидным, почему при коррекции и абилитации пространственных представлений следует начинать с различного рода массажей, ванн с морской солью и травами, устранения разнообразных проблем с желудочно-кишечным трактом, дыхательной дизритмией, ЛФК и т.п. Закреплять же достигнутое - непременным введением в повседневную жизнь и каждое (любое по содержанию) упражнение ритмической составляющей, поскольку таковая является основой представленности в нашей психике ощущения времени. Ведь время дано нам либо через ощущение, восприятие внешних и внутренних ритмов, либо через отражение смены состояний и событий, происходящих с нами самими и вокруг.
Применяя такой нейропсихологический комплекс, мы как бы реконструируем вместе с ребенком те этапы его сенсомоторной актуализации, которые не были им своевременно пройдены или были пройдены, но в искаженной форме. А это - однозначный залог деформации всего дальнейшего онтогенеза его пространственных представлений.
Сегодня в нашей стране уже достаточно развито направление психологии, связанное с коррекцией и абилитацией различных психологических проблем через телесноориентированные технологии. Если ко всему сказанному вы добавите занятия в таких группах, как ЛФК, танцы, у-шу, театральный кружок и т.п., - считайте, что треть пути к вершине ребенок уже прошел. Особенно если взять за правило постоянно его тискать, обнимать, бороться и поглаживать по спинке перед сном...
Взаимодействия с внешним пространством, надстраивающиеся в онтогенезе над внутренним, телесным, даны нам, как известно, через призму зрительного, слухового, тактильного, вкусового, обонятельного анализаторов и их альянсов. Ведь мы должны его - внешнее, окружающее нас пространство - увидеть, попробовать на вкус и запах, услышать, а уж потом собрать, интегрировать все эти образы воедино. Другого пути эволюция нам не предлагает.
Наконец, отраженное в речи, абстрагированное от наглядных чувственных образов: "квазипространство". Уже давно в книге "Чудо языка" В. Порциг написал:
"...Эта особенность принадлежит к неизменным чертам ("инвари-антам") человеческого языка. Временные соотношения выражаются в языке в пространственных терминах, перед Рождеством и после Рождества, на протяжении двух лет. Когда речь идет о психических процессах, мы говорим не только о внешнем и внутреннем, но также о том, что происходит "выше и ниже порога" сознания, о переднем и заднем плане, о глубинах и слоях. Пространство вообще служит моделью для всех не наглядных отношений: наряду с работой он преподает; любовь была больше честолюбия; за этой мерой стоял замысел. Значение этого явления можно продемонстрировать не только на примере употребления предлогов, которые все первоначально означают пространственные отношения, но также на словах, обозначающих виды деятельности и свойства".
Итак, вершиной усвоения пространственных представлений является речевое квазипространство, или логико-грамматические конструкции. Они включают все предложные конструкции нашего языка, модификации, происходящие вследствие употребления творительного (кем? чем?) и родительного (кого? чего?) падежей, сравнительные категории и т.д.
Но здесь мы обратимся только к пристальному исследованию той части пространственно-временных представлений, которое обозначено выше как "внешнее".
Во-первых, это наиболее насущный пробел в психолого-педагогической диагностике,
во-вторых, полноценное описание всех уровней и аспектов пространственно-временной энергоинформационной актуализации человека - межтеоретический труд будущего.
Психологическая работа с отклоняющимся развитием с необходимостью требует продуманной тактики и стратегии. Приверженность той или иной научной парадигме является не просто констатацией реально существующего факта: это - олигофрения или это - ММД лобных отделов мозга. Она, по сути, предопределяет место и задачи психолога в конкретной ситуации. Опыт нейропсихологического консультирования и коррекции пространственных представлений у детей в рамках "метода замещающего онтогенеза" продемонстрировал высокую его валидность и адекватность.
Употребление в тексте термина "дефицит" следует понимать таким образом: за конкретной феноменологией может стоять временная несформированность, задержка созревания соответствующих звеньев психической деятельности на фоне благополучного в целом функционирования мозга, а может стоять и церебральная патология. Установить истину может лишь междисциплинарное обследование ребенка. Любое "тавро", поставленное вне такового, - олигофрения, энцефалопатия, минимальная мозговая дисфункция левой ТРО и т.п. - является показателем профессиональной некорректности исследователя. Однако обнаружение дефицита - вне зависимости от окончательного диагноза - уже первый шаг к его элиминации.
Предположив, что результат, например, копирования хоть как-то отражает общую тенденцию сканирования ребенком окружающего мира, легко представить, откуда же берутся "рассеянность, двойки по математике и русскому" и школьная дизадаптация в целом. А представив себе, что ребенок в определенной мере именно так - как он нарисовал, скопировал - воспринимает окружающее, не следует ли задуматься о поисках новых путей предъявления учебного материала, перераспределении удельного веса развивающих и обучающих занятий, индивидуализации процесса обучения в зависимости от стадии развития у ребенка соответствующих звеньев пространственных представлений. Причем не той "индивидуализации", которая предусматривает его перевод в коррекционный класс, а той, которая позволит использовать асинхронию его развития в целях его же абилитации (развития).
Ниже приведены данные, полученные в ходе нейропсихологического обследования взрослых и детей с локальными поражениями головного мозга различной локализации (более 500 человек), проходивших лечение в ИНХ им. Н.Н. Бурденко; детей 4-12 лет (более 45 000 человек), наблюдавшихся в различных медико-психолого-социальных консультативных центрах г. Москвы и нескольких московских интернатах для детей с отклоняющимся развитием. Следует особо акцентировать, что представленный здесь материал, посвященный "отклоняющемуся развитию", в 70% случаев получен в ходе нейропсихологического консультирования и коррекции детей, "почему-то"выгоняемых из школы ввиду "абсолютной невозможности обучения", но числящихся объективно здоровыми. Те дети, которые обследовались в интернатах, также в массе своей не имели неврологических диагнозов.
Психические процессы, пространственные представления актуализируются благодаря тесному межполушарному взаимодействию, в развитие которого правая и левая мозговые гемисферы вносят свой специфический функциональный вклад и талант. Анализ клинического материала подтверждает факт активного участия обоих полушарий мозга в протекании самых разнообразных видов психической деятельности, их тесного функционального сотрудничества.
И при поражении правого, и при поражении левого полушария у взрослых больных имеют место нарушения различных форм пространственных представлений.Дисфункция правого полушария приводит к значительно более частым, выраженным и разнообразным дефектам.
В настоящее время однозначно признается функциональный приоритет правого полушария, правосторонний локус контроля за протеканием невербальных форм психической деятельности человека.
Для частоты встречаемости пространственной и зрительно-мнестической дисфункции небезразлично то, что при левостороннем страдании мозга она патогномонична лишь для теменных и теменно-височно-затылочных структур, в то время как патология справа приводит к появлению значительных дефектов вне зависимости от внутриполушарной локализации очага поражения. И количественно, и качественно нарушения пространственных представлений выступают здесь генерализованно - во всех возможных видах и формах.
У больных с внетеменными поражениями левого полушария имеет место некоторый пространственный дефицит, однако он, как правило, выражен негрубо - в пределах нижней границы нормативных показателей. Кроме того, проявляется избирательно - связан с трудностями мысленного вращения и самостоятельного рисунка.
Этот факт свидетельствует о тесном межфункциональном взаимодействии в таких случаях собственно пространственных представлений с речевым опосредованием и обращением к упроченным в долговременной памяти образам; он еще раз акцентирует "концептуальное" (по В.Л. Деглину) участие левого полушария в зрительно-пространственной деятельности.
В ходе исследования взрослых больных с локальными поражениями мозга выявлена межполушарная дихотомия в отношении актуализации различных сторон пространственной дисфункции. Основной характерный для левого полушария патологический радикал можно обозначить в большей степени как снижение продуктивности и эффективности описываемых процессов.
Патогномоничным для правого полушария оказывается в первую очередь их искажение, превалирование обильной побочной продукции, многочисленные метаморфозы, происходящие со зрительными образами как актуально, так и на следах памяти.
Недаром на уровне нарушений произвольной саморегуляции в случаях дисфункции лобных отделов левого полушария обнаруживает себя персевераторный синдром, а при аналогичных (гомотопических) поражениях справа - конфабуляторный. Таким образом, еще раз заявляют о себе специфические полушарные способы актуализации одной и той же психической функции.
Пространственные представления являют собой сложную многофакторную структуру психики, изучение котором предполагает обращение к разным видам деятельности человека. При интерпретации результатов обследования и выборе тех или иных методических средств необходимо учитывать количественные и качественные различия, возникающие при выполнении заданий в зависимости от возраста, стороны мозгового поражения, уровня образования и т.д.
Невозможно переносить клинические данные, полученные при обследовании взрослых больных с локальными, поражениями головного мозга, на аналогичную феноменологию в детском возрасте. Одни и те же патологические стигмы у детей и взрослых могут иметь разную мозговую организацию. То, что у взрослых является следствием гипофункции соответствующей зоны мозга, у детей может, напротив, свидетельствовать о ее гиперфункции и т.п.
Аналогичный (по форме) взрослому патологический симптомо-комплекс у детей может (по содержанию) сигнализировать как о вторичной задержке функционального формирования соответствующих церебральных систем, так и о начале его растормаживания. Динамика коррекционного воздействия показывает, что внешне дебют включения определенной зоны мозга в актуализацию специфического для нее психологического фактора может выглядеть как нарастание характерной дефицитарной симптоматики.
У каждой психической функции и функционального звена есть своя программа развития, включающая относительную дискретность, гетерохронию, фазовые динамические характеристики процессов формирования. Знание схемы развития будет способствовать более четкому разведению случаев органической и функциональной недостаточности мозга, вариантов его несформированности, то есть дифференцированному подходу к отклоняющемуся онтогенезу.
Но рассмотреть вопрос об уровне зрелости/незрелости, нормы/ патологии психических функций в детстве возможно лишь исходя из единой матрицы, в которой фиксированной точкой отсчета будет нижняя граница нормы во взрослой популяции. Именно поэтому в настоящей работе и уделяется внимание описанию мозговой организации различных звеньев и аспектов пространственных представлений в условиях зрелого функционального состояния церебральных систем.
Проанализированная в работе феноменология и предложенная схема анализа позволяют составить суждение о формировании межполушарных взаимодействий в детском возрасте, проследить эволюционные закономерности латерализованного мозгового обеспечения психических функций, выделить общие и специфические признаки недостаточности пространственных представлений в зависимости от типа отклоняющегося развития.
Имея в виду те нагрузки, которые ложатся на описываемые психические процессы в период подготовки к школе и школьного обучения, грамотная квалификация имеющихся дефектов становится самостоятельной задачей при работе с детской популяцией. С другой стороны - любая форма дизонтогенеза непременно сопровождается дисфункцией тех или иных параметров психической деятельности.
Не требует излишней аргументации отнесение пространственных представлений к базису, над которым надстраивается вся совокупность высших психических процессов - письмо, счет, чтение и т.п. Своевременная нейропсихологическая диагностика и коррекция имеющихся трудностей, как показывает опыт, позволяют приблизить любой вид онтогенеза - атипичный, патологический - к нормальному (в той или иной мере) течению, облегчить вхождение ребенка в обычную социальную среду. При этом хорошо бы постоянно помнить об одном из главных принципов развития: "Своевременность решает все!"
Ранняя диагностика и коррекция, опирающаяся (в том числе) на активное развитие мозга, на пластичность церебральных систем ребенка, обусловленную отсутствием жестких внутримозговых связей, могут сделать чудеса. Но следует помнить, что по мере взросления ребенка это волшебство тает на глазах.
Те усилия, которые непременно увенчаются успехом в 5-7 лет, в 9 лет дадут сомнительный результат, а в 12 - могут попросту уйти в песок. В последнем случае вы вряд ли сможете рассчитывать на большую внутреннюю самостоятельную активность формируемой функции. Скорее всего придется ограничиться прежде всего изнурительной муштрой, наращиванием у ребенка извне привносимого репертуара операций, попросту его тренировкой, не приводящей, как правило, к глубинной перестройке функциональной системы.
К 12 годам по всем нейробиологическим и нейропсихологичес-ким законам мозг (прежде всего его задние отделы) принципиально завершает свое интенсивное развитие. Его функциональные связи становятся все более жесткими и малоподвижными. Одновременно вектор и характер работы операционального блока психической деятельности становятся все более экстенсивными.
Как показывает клинико-психологический анализ (проведенный совместно с проф. Б.А. Архиповым), 9 лет - один из тех рубежей, где начинается закономерный поворот всей системы координат, в которой актуализирует свою активность человеческий мозг. В этом возрасте особенно отчетливо проявляет себя нарастание церебрального обеспечения систем саморегуляции человека, адаптационных механизмов психики, обеспечиваемых в первую очередь лобными структурами мозга. Это центральное обстоятельство, как представляется, должен учитывать любой специалист, работающий и с типичным, и с отклоняющимся развитием.
Известно, что при переработке любой информации человек может использовать разные стратегии - хаотичную и целостную, симультанную и сукцессивную; рефлексировать ситуацию целиком или игнорировать какой-либо ее фрагмент; иметь или не иметь навык структурирования материала и т.д. Но, как будет показано, все эти и многие иные параметры в корне своем суть пространственные представления.
Очевидно, что ранняя их диагностика и коррекция не просто помогут ребенку существенно элиминировать социальную, в том числе учебную, дезадаптацию. Повышение уровня функционирования пространственных представлений неизбежно повлечет за собой усвоение им базисных алгоритмов, которые облегчат его контакты с лавиной нарастающей (извне и изнутри) информации.
